Моим соседом по улице долгие годы был дядя Боря, строгий и педантичный человек, который никогда не страдал чувством справедливости, зато был придирчив и неадекватно категоричен во всех своих поступках.
Мне он казался олицетворением чекиста. Но это уже когда я очень повзрослел. А в детстве, как и все дети я его избегал.
Никогда я не замечал у него сочувствия к кому бы то ни было. Одним словом – это был прагматик.
    Он был самолюбив и властен в отношении к своей тяжело больной жене, и после того как она слегла в постель, много лет ожидал её смерти. Конечно, он долгие годы нёс тяжёлую ношу ухода за женой, и это, видимо тоже отложило свой отпечаток на его непростой характер. Суровый был мужик, хотя с виду был щупл и тщедушен.
    Ещё маленькая деталь...
По прошествии многих лет, оглядываясь назад, я совершенно убеждён в его сотрудничестве с "органами", так как помню из своего детства его расспросы о моих родителях. Помню странных к нему ходоков. В штатском, но с каким-то нехорошим взглядом.  Помню другие странности из своей юности, когда, например участковый узнавал о моей деятельности чуть ли не раньше чем я её начинал.
    Тётя Валя...
Я был на её похоронах, и был невольным наблюдателем  Бориной мимики, жестов, слов.
На могиле жены он ничего не сказал , не плакал, и не выказал никаких эмоций.
    Это соответствовало его имиджу, и самооценке. Во время поминок, в разговоре с кем то из своих близких родственников обмолвился , что, мол ей так и не удалось  его пережить. Каменное лицо, каменный характер, каменное сердце.
 
    После похорон он как будто расцвёл. Во всех проявлениях чувствовалось что он избавился от тяжёлой ноши, он повеселел, и даже начал проявлять симпатии ко всем подряд свободным соседкам.
Но те, памятуя о печальной жизни и смерти Вали, которую все, без исключения любили и жалели, не спешили отвечать взаимностью.
    Так прошло несколько лет. Дядя Боря так и не обзавёлся новой женой, и жил в одиночестве, в компании с дворовым псом, которого никогда не отпускал с короткой привязи.
    Он не спал ночами, опасаясь воров, и прокалывал колёса тем, кто ставил своё авто с его стороны дороги, если считал что близко к его дому.
Он опять стал жёлчным и скандальным, не преминал возможности с кем нибудь поругаться, и вот, странная особенность – стал травить соседских собак.
    Это как-то не вязалось с его боязнью быть ограбленным (он из за этого не спал ночами, периодически делая обходы территории), и я никак не мог его заподозрить в отравлениях, однако, только у меня умерло за четыре года три собаки с одинаковыми симптомами (крысиный яд). Погибали и соседские собаки, а его старый друган – Рекс продолжал служить своему хозяину. Собаки погибали по периметру его двора и только. Уже через двор эта пошесть не существовала, собачья смерть крепко держалась Бориного забора.
    Жить с немощной женой было, конечно нелегко, но одиночество видно оказалось для него ещё более жестоким испытанием – он стал совсем невыносим.
    Две его дочери, пытались ему помогать, по очереди поддерживая упадающее хозяйство приезжая к нему по очереди на выходные. Они пытались это делать, но каждый раз всё заканчивалось неприятным расставанием с «пожеланиями» вслед.
    Спектакль явно затянулся, Бориса все избегали, да и он никого не хотел видеть.
    И вот однажды окресности облетела весть: «Боря умер!!!»
Соседи на удивление дружно собрались, и в таком количестве, будто каждый хотел убедиться, что это правда.
Похоронили его очень быстро. Предприятие, ветераном которого он был, выделило и гроб, и транспорт, и столовую для поминок.
    Всё было организовано очень качественно и добросовестно. Была немаленькая, по нынешним временам, процессия. Впереди несли награды, которых к моему удивлению также было немало.
    По большей части юбилейные, конечно, но он ими дорожил, если хранил. Награды были в основном за трудовую доблесть. Кроме медалей, отдельно на подушечках  несли  грамоты и свидетельства о рационализаторских предложениях.
    По всём было видно – он был весьма почитаем на производстве, и это составляло ту радость в его жизни, которая мне, как соседу была не видна. Хотя может он и в колективе нёс определённую "нагрузку".
    Но в личной жизни это был очень угрюмый, несчастный человек, и сделал он себя таким сам.