Зима без предупреждения сразу перешла в лето, минуя весну, но на календаре - середина мая... И хочется говорить о любви. Поэтому расскажу об одном дне, одном-единственном дне, перевернувшем мою жизнь...
 
...Приехав в Киев рано утром, я неслась с папкой бумаг в адвокатскую контору и, на одной небольшой улочке вблизи Крещатика, увидела такую картину:два крутых джипа ехали навстречу друг другу и внезапно, когда между ними оставалось шагов пять, водитель одного из них почти до половины высунулся  в свое окно и крикнул: "Нас багато!..." Другой, махая рукой. ответил: "Нас не подолати!" И, весело смеясь, они разъехались. Машины уехали, а я все еще стояла. Что это такое было сейчас?! А было - самый разгар Оранжевой Революции. Но тогда я этого еще не знала...
 
...Мои мать и отец  родились и выросли в небольшом городе  Донецкой области. Их отцы были директорами заводов, так уж получилось, ничего не поделаешь. Один дед никогда не воевал, занимался эвакуацией завода и переводом производства на военные рельсы. За что после войны получил все мыслимые советские награды, включая Орден Ленина и Орден Трудового Красного Знамени.
Другой дед воевал в знаменитом партизанском отряде, о котором написано несколько книг. Портреты дедов все мое детство висели на главной площади этого города, которая носила имя, конечно же, Ленина. Характеры у дедов были специфические, можно сказать, тяжелые. Их женам приходилось нелегко. Может, поэтому одна из них рано умерла, оставив моего отца практически круглым сиротой (так как мой дед, его отец,  жил своей жизнью и особо сыном не интересовался). Жена второго, не выдержав постоянного размахивания наганом перед лицом, ушла, забрав троих детей. Потом она говорила о своем муже:" Да что он там партизанил! Водку в лесу жрал и баб трахал!" Это простая констатация факта, не более. И, как говорится, no comments. Как бы там не было, но деды, наверное, на генетическом уровне передали мне какой-то недюжинный "революционный" романтизм. Подростком я совершенно искренне переживала по поводу того, что родилась слишком поздно и не смогла поучаствовать в гражданской войне или, по крайней, во второй мировой. В 8-м классе до дыр зачитала "Хождение по мукам" А.Толстого, а любимый фильм того периода моей жизни - "Коммунист" с  Евгением  Урбанским. А еще я пела революционные песни. Родители совсем не интересовались моей учебой, главным была ежедневная генеральная уборка квартиры. Поэтому, придя со школы и убирая,  я во все горло орала "Гренаду" и т.д. Весь наш крупнопанельный дом знал об этом моем увлечении, репертуар которого постоянно пополнялся: военные песни Высоцкого, военные песни Окуджавы... Родители были не в курсе. Я слышала, как мать, часами зависнув на телефоне, рассказывала своим любам-валям-таням обо мне: "Ну, нет у нее ни слуха, ни голоса, не дано". Потом, как оказалось, мне  " не дано" было осилить математику, физику, химию, иностранные я зыки... "Не дано" было заниматься спортом - "ха-ха-ха, ты и велосипед - это понятия несовместимые!" В этом был положительный момент - в юности передо мной никогда не стояла проблема "поиска смысла жизни". Надо было просто последовательно опровергать все эти "не дано"...
Я любила свою страну, Советский Союз, так, как любит ребенок свою мать-алкоголичку  -  предано и беззаветно. Украина, как страна, для меня никогда не существовала. Украинский язык учили в школе потому, что так было надо. Для чего - неизвестно.
Вообще, все украинское подавалось, как слегка второсортное. Украина существовала как бы на заднем плане. Был украинский телевизионный канал,  украинское радио, выпускались книги на украинском, но все это была бутафория, как театральные декорации, во всем этом не было идеи, не было души.
 
...Потом я уехала на Дальний Восток. И встретила там своего будущего мужа. Он вырос на самом Западе  Украины, в селе Черновицкой области и, иногда, полушутя, называл себя  "бандеровцем"... Он оказался моей полной противоположностью,  прагматичный реалист, педантичный, пунктуальный и ... полностью лишенный романтизма. Высококлассный специалист, фанатик своего дела, он как-то даже светлел, когда произносил слова "Западная Украина"... Он не читал в детстве Толстого и Тургенева, как я.  Его мать была жесткой женщиной, жизнь научила ее быть такой.  Поэтому, когда сын просил у нее 50 копеек на кино, она говорила:" Пойди, накоси сено, продай его и на эти деньги МОЖЕШЬ пойти в кино"... А начиная с 8-го класса он каждое лето работал в поле, помогая трактористу. Причем, работал так, что тракторист Леша частенько оставлял на него и поле, и трактор, уходя в коровник, где в доярках ходила его зазноба...
 
И где же еще мы, Восток и Запад, два разных мира, могли встретиться как не на краю Света, во Владивостоке?! Там же, во Владивостоке, родился наш первый сын...
У нас странный союз. Как было написано в одном гороскопе -"трудное счастье". Вот что трудное - это да! Первые годы жизни муж в ссорах называл меня "москалька". Я же при этом думала:"Слава Богу, что не сука"... Потом он мне сказал, что у них в селе после этого слова люди за топоры хватаются... "Ах, какой же ты гад!"... Наши ссоры всегда имеют только две причины. Первую можно назвать так: "Куда ты, жена, дела деньги?!" Он не жадный, но до такой степени бережливый, что однажды  спутниковую антенну вез в общественном транспорте, когда своя машина была не на ходу. Такси - табу. Он не может понять моего марнотратства, не может понять как можно два часа читать, лежа в ванне, не экономя при этом газ, воду и электричество... Не может понять как можно валяться на траве в свитере за 200 долларов, как можно, разбив дорогую машину,  не биться при этом головой об стену... А я не могу понять желания набивать деньгами чулки...Тем более, что деньги, как материализованная свобода, очень не любят тех, кто ползает перед ними на брюхе...
Вторая причина ссор обозначается "Украина - что это есть такое?"  Вот тут баталии еще те! Все бы ничего, если бы не было двух запретных тем - УПА и Россия. Мудрая женщина на моем месте молчала бы. Но во мне, вероятно, навсегда поселился тот самый попугай, который когда-то пролетал над Череповцом... Поэтому иногда я догавкиваюсь. Наши потасовки бывают весьма и весьма!... И неизвестно кто кого в этот момент больше боится, я - его или он - меня... Мы оба имеем тенденцию чуть что - хватать в руки тяжелые или острые предметы... Ну, а что вы хотите, мы же  Восток плюс Запад... Бывают совсем из ряда вон выходящие случаи. Однажды, прекрасным воскресным днем, мы собрались за обеденным столом. Казалось, ничто не нарушит умиротворения.
Но наш сын-десятиклассник решил высказаться:"Знаете, родители, когда я заработаю деньги, то куплю квартиру в Москве. Классный город и вообще классная страна!" Точно помню, что на обед был суп-харчо. Потому что в следующий миг что-то тяжелое пролетело мимо  и, ударившись об стену, разбилось, оставив жуткий след на обоях. Это была супница со всем содержимым... Потом я, рыдая, вытирала со стен морковку, глядя как собаки поедают куски баранины... Сын поступил в институт. Не в Донецке. И каждый раз перед приездом домой звонит мне и говорит примерно следующее: "Так!Мама! Я еду! Проведи работу с папой! Если он будет задалбывать меня учебой, я произнесу слово "Москва"!" Так он нейтрализует нас обоих. Мы, Восток и Запад, так близоруки, что нами манипулируют собственные дети, используя наши слабости...
 
...В конце 90-х стало совсем хреново. Как в  тупике, из которого нет выхода. Муж не видел перспективу для детей. А я вообще жила, как в Диком Поле. Страна, в которой я родилась, исчезла. А новая не появилась....
Мы купили старый дом на окраине Донецка и, чтобы наши псы не загоняли соседей на деревья, поставили добротный забор.
Как-то возвращаясь с работы и подходя к дому, я услышала разговор двух  мужиков, идущих впереди. "Гляди какой забор отгрохали" - сказал один показывая на наш забор. "Да, наворовали,твари!" ответил другой. Это была последняя капля. Я не могла больше здесь жить, просто не могла существовать физически! И мы начали процесс отъезда в Канаду, на ПМЖ. Все складывалось хорошо. Мы уже сидели на чемоданах, остались мелкие формальности... И вот на один день мне пришлось приехать в Киев. Надо сказать, что в те дни я не смотрела национальные новости, не читала украинские СМИ. Мне было просто неинтересно - Украина для меня не существовала. Я не знала, что творится вокруг. И вот, находясь в таком безмятежном неведении, я прикатила в столицу...
 
...Те джипы уехали, оставив меня в недоумении. Но надо было заниматься делами и я вышла на Крещатик... Первое, что помню точно - ко мне подошел корреспондент какой-то газеты. Его, вероятно, впечатлили, мои беретик набекрень, дурновато открытый рот и квадратные глаза. "Вы откуда?"... "Из Донецка"... "Как там обстановка?"... "Все врут" -   нервничая, ответила в духе Полиграф Полиграфыча... Потом я просто блуждала Крещатиком... "А, пошли на фиг все бумажки, как-нибудь потом"...
Сначала было впечатление, что это спектакль, который больше не повторится никогда. Я ходила и ходила, заглядывала в палатки, читала все надписи... Потом увидела плакат с названием родного села мужа. Подошла. "А вы откуда сами будете, жиночка?"... "Стыдно сказать, из Донецка"... Вокруг стояло человек восемь рослых мужчин. Какие-то дровосеки. Голова начала кружиться, когда эти лесорубы-дровосеки взялись за руки и начали водить вокруг меня хоровод:"Мы любим Донецк... мы любим Донецк"... "Спокойно, Ипполит, спокойно"-уговаривала я себя - "сейчас ты проснешься"... Просыпаться не хотелось. Все  вокруг  было в облаке оранжевого цвета. Изредка в этот разлитый по Майдану оранж  вклинивались бело-голубые вкрапления. Это какой-нибудь сильно смелый донецкий пацан шел в наступление под своим флагом. Дальше происходила интересная вещь - он попадал в кольцо девушек в оранжевых лентах...И куда только девался его пыл, когда они начинали смеяться, взяв его под руки..."Да ми же, хлопче, тебе кохаем... Давай спiвати"... Если это была политтехнология, то чертовски красивая!... До отъезда в Донецк оставался один час, а я все не могла уйти с Майдана... Сгущались какие-то мистические лиловые сумерки... Как обещание, как предвкушение, как предчувствие чего-то...В воздухе витала квинтэссенция всеобщего братства и равенства...
Тогда подумалось - если существует Бог, то он точно находится здесь... Большими хлопьями начал падать снег. На трибуну вышел Ющенко (да-да, тот самый Ющенко!) Мужчины сняли шапки, снег покрывал их головы и через минуту все стали седыми...
Целая площадь седых людей, поющих "Ще не вмерла Украина".... Я...тоже...пела! Гимн страны, которая до этого дня для меня не существовала... Было странное чувство от того, что здесь стоят тысячи Я одновременно с абсолютно неразделимым МЫ...
Это "МЫ" было таким единым, таким цельным, что невозможно  его назвать словами "толпа" или даже "народ"... Это было что-то живое, одухотворенное и совершенно непостижимое... Как Океан в "Солярисе" у Лема... Слезы рекой текли по моим щекам, губам, шее... Шарф промок насквозь.... Слезы жили своей собственной жизнью и я никак не могла влиять на этот процесс...
И вдруг мне стало абсолютно ясно: Я ЛЮБЛЮ ЭТИХ ЛЮДЕЙ. Всех до единого. И, что очень важно, ЭТИ ЛЮДИ ЛЮБЯТ МЕНЯ. Все до единого. Это чувство я не испытывала никогда. Ни до, ни после Майдана. Теперь я знала - у меня есть Родина. Место, где будет оставаться мое сердце, куда бы я не уезжала. И куда я всегда буду возвращаться из самого далекого далека... Из Канады. С Северного Полюса. Или с Альфы Центавра.
 
...В купе поезда, мчащегося в Донецк, никого кроме меня не было. "Прощай, немытая Канада" - под стук колес звучало название статьи одного вернувшегося назад эмигранта. Внезапно я почувствовала, что очень хочу петь. Это было так дико, что уже виделся кто-то в соседнем купе, крутящий пальцем у виска. Но желание петь было превыше страха показаться смешной. Поэтому сказав себе волшебное слово "плевать", я запела любимую "революционную" песню детства:" Если снова над Миром грянет гром, Небо вспыхнет огнем,  вы нам только шепните - мы на помощь придем!"...