(...)
 
Живем мы, так называемые ле рюссы самой странной на другие жизни не похожей жизнью. Держимся вместе не взаимопритяжением, как, например, планетарная система, а вопреки законам физическим – взаимоотталкиванием. Каждый лерюсс ненавидит всех остальных, столь же определенно, сколь остальные ненавидят его.
 
Настроение это вызвало некоторые новообразования в русской речи. Так, например, вошла в обиход частица «вор», которую ставят перед именем каждого лерюсса.
 
- Вор-Акименко, вор-Петров, вор-Савельев.
 
Частица эта давно утратила свое первоначальное значение и носит характер не то французского «le» для обозначения пола именуемого лица, не то испанской приставки «дон».
 
- Дон-Диего, дон-Хозе.
 
Слышатся разговоры:
 
Вчера у вора-Вельского собралось несколько человек. Был вор-Иванов, вор-Гусин, вор-Попов. Играли в бридж. Очень мило.
 
Деловые люди беседуют:
 
- Советую вам привлечь к нашему делу вора-Парченку. Очень полезный человек.
 
- А он не того… Не злоупотребляет доверием?
 
- Господь с вами! Вор-Парченко? Да это честнейшая личность! Кристальной души.
 
- А может быть лучше пригласить вора-Кусаченко?
 
- Ну, нет, этот гораздо ворее.
 
Свежеприезжего эта приставка первое время сильно удивляет, даже пугает.
 
- Почему вор? Кто решил? Кто доказал? Где украл?
 
И его больше пугает равнодушный ответ.
 
А кто ж его знает – почему, да где.… Говорят вор, ну и ладно.
 
- А вдруг это неправда?
 
- Ну вот еще! А почему бы ему и не быть вором?
 
И действительно – почему?