Часть 3: Бойцы чернобыльской Добровольческой армии
 
Тему 25-ти летия создания объекта «Укрытие» умудрились ни заметить деятели рыго-режима и отечественные СМИ. Руководство самой Чернобыльской атомной ограничилось материалом в станционной газете, выходящей в единственном экземпляре, вывешиваемом на АБК-1. И лишь мэр Славутича Владимир Удовиченко собрал ветеранов-ликвидаторов в городском информационном центре, чтобы сказать им слова признательности и вручить почетные грамоты.
 
А много ли им, ветеранам нужно? -- если как раз не эта самая признательность современников за их героический подвиг, который они сами считают обыкновенной работой, достойной настоящих защитников своей родины…
 
Этим пассажем автор продолжит свою попытку напомнить отечественному социуму о подвиге ликвидаторов и тех проблемах Чернобыля, которые до сих пор не сняты с повестки дня. И, кстати, в обозримом будущем вряд ли будут сняты…
 
Предыдущие части:
Часть 2. Человеческий фактор
Часть 1. Последний подвиг советского народа
 


- Что, солдат, ссымся?!
-  Так точно, ссусь!
- Ну это, солдат, не беда! Такая сегодня экологическая обстановка. Все ссутся… Я ссусь… И даже главком пысается, бывает Но по ситуации! Что ж нам, из-за этого последний долг Родине не отдавать? Твой позорный недуг мы в подвиг определим: пошлём в десантники. Там ты ещё и сраться начнёшь.
(© к/ф «ДМБ»)
 

 

В предыдущих частях уже говорил о том, что настоящими ликвидаторами считаю только тех, которые участвовали в «войне» 1986 года. Тех героев, которые сначала обеспечивали эвакуацию граждан из зоны отселения, укрощали  радиационную стихию разрушенного 4-го реактора, возводили «Саркофаг», обеспечивали запуск остановленных блоков, дезактивировали территорию и сооружения. Людей, безусловно достойных самый высоких боевых наград за свой ратный труд.
 
Всех остальных можно и должно считать пост ликвидаторами – то есть, гражданами, трудившимися в зоне отчуждения в после аварийный период. Хотя, конечно, работы, связанные с подготовкой к запуску 3-го энергоблока  (продолжавшиеся до декабря 1987 года) также были сопряжены со значительными дозовыми нагрузками…
 

 


 
Отдав должное резервистам, призванным через военкоматы и брошенными в пекло Чернобыля на ликвидацию последствий аварии, автор не постеснялся признаться, что в 1986 сознательно уклонился от данного принудительного призыва. Тут же нарвавшись на критику в едва ли не трусости. Что звучит довольно смешно и нелепо.
 
Кто в армии служил, тот, как известно, в цирке не смеется. Ибо не понаслышке знает, что такое армейская тупость, помноженная на ретивость штабных чинов. И отдав два года жизни родимой СА, на дембель я ушел убежденным пацифистом. Это художественные выдумки, что армия делает из пацанов мужчин. Армия делает из пацанов военных, которых не только учат ходить строем, но и строем тупо умирать «за родину».
 
Так что «трубный зов» военкоматов более уместно назвать «трупным зевом». И когда рванул атомный реактор, то я даже ни на секунду не сомневался в том, что в Чернобыле генералы будут использовать личный состав как «пушечное мясо»…
 

 

Уже к исходу 2 мая к ликвидации последствий катастрофы было привлечено 20 частей и отдельных подразделений, задействовано свыше 6 тыс. человек и 1400 единиц различной техники. Вообще-то охрану «зоны» обеспечивали силами личного состава МВД, а потому возникает вопрос: а насколько оправдано было бросать личный состав МО под еще пылающий реактор?
 

 

 

 
В докладной штаба ГО УССР о ходе ликвидации аварии на ЧАЭС сообщалось, что по состоянию на 31 августа 1986 г. в ЛПК на ЧАЭС принимало участие 111 соединений и частей общей численностью 39245 человек. Из общего состава Чернобыльской группировки войск -- 32 тыс. было призванных из запаса…
 


 
Все вышесказанное, конечно же, ничуть не умаляет подвиг профессионалов в погонах: пожарных, кадрового состава МВД, вертолетчиков, представителей химических, инженерных, медицинских родов войск, военных связистов и строителей.
 
Смысл моих слов лишь в том, что, во-первых, направлять в зону двадцатилетних ребят, не успевших познать радость отцовства – преступление, за которое генералов самих следовало бы повесить за яйца. А, во-вторых, как минимум половину всего контингента заставили заниматься на хер никому не нужной работой…
 

Риски и дозовые нагрузки специалистов, приехавших на ликвидацию последствий аварии добровольно – были не меньшими, а подчас даже и много большими, чем у «мабуты». Профессионал не будет в «зоне» загорать на броне БТРа или «торговать таблом» у развала реактора, где идет прямой гамма-прострел. А случаев неуместного пофигизма было немало. Типа перекуров, в мягко говоря,  крайне неудачных местах, или попыток сфотографироваться «для истории» на фоне 4-го блока. Запомнилась история двух военных, которые в мае 1986 года пытались сфоткаться, подобравшись поближе к развалу. Сфоткались, проявили пленку – она засвечена. В итоге фотографировались, стоя метрах в трехстах, но и то из-за «шитиков» кадры вышли далеко не безупречными по качеству…
 
Почему спецы-атомщики, отчетливо понимая степень угрозы радиации, таки соглашались добровольно ехать в Чернобыль? Потому как они еще более четко понимали степень угрозы радиации для гражданского населения. После чего приходили к выводу: кто, если не я способен действовать рационально и грамотно в сложившейся ситуации?!
 

 
Это в лес на шашлыки или в самом экстремальном варианте на ударную комсомольскую стройку ехали романтики, напевая под гитарный перебор культовую песню Юрия Кукина «А я еду, а я еду за туманом, за туманом и за запахом тайги». В Чернобыль добровольно ехали профессионалы из таких мест, как Томск-7, Арзамас-16, Пенза-19, Красноярск-26, Челябинск-65 и прочих задумчивых городов, не включенных в туристический маршрут для интуристов «Золотое кольцо России». Ибо эти «закрытые ящики» входили в структуру Минсредмаша, объединяющего атомную промышленность СССР. И попасть в которые обычным гражданам было ничуть не легче, чем в страны «загнивающего капитализма».
 
Уже не говорю о специалистах  с других советских атомных станций, прибывших Чернобыль. В общем, на ликвидацию последствий аварии приехали «не пальцем деланные» суровые мужики, которые в своей жизни видели такое, о чем остальные советские граждане частично узнают лишь во времена гласности…
 
Когда к двадцатилетию заселения Славутича начал готовить материал о городах, отправивших своих посланников на Украину для ликвидации последствий аварии на четвертом блоке, то представлена была вся география Союза от Прибалтики до Владивостока и Камчатки. А сам материал составил цикл из семи статей…
 
Кто действительно работал на передовой: возле «развала» 4-го блока? Зоны рабочих участков: №1 «челябинский»; №2 «красноярский»; №3 «томский»; №4 «сосновоборский»;  №6 «свердловский» -- говорят сами за себя.
 
Кстати, 1986 году в Чернобыль случайные люди практически не попадали. За высокими зарплатами народ стал ломиться «в зону» чуточку позже, когда радиационный срач успели уже разгрести…

 

Есть вещи -- напрочь недоступные моему пониманию. Вот, скажем, объемы эвакуации во время ВОВ и сроки, в которые эвакуированные предприятия начинали работать на фронт. И вот в том же Чернобыле практически все действия, связанные со строительством объекта «Укрытие» являлись уникальными, то есть не имеющими каких-либо прецедентов.  
 
Все решения принимались прямо на месте, проекты чертились прямо «на коленке», а когда следовала команда: «надо!», кто-то тут же отвечал: «есть!». Простота и эффективность решений и качество и сроки их исполнения говорят о высоком уровне профессионализма всех звеньев единой цепи: от проектантов до простых сварщиков и монтажников.
 
Единый фронт ликвидационных работ состоял из сотни локальных фронтов, а руководители каждого участков были вольны действовать на собственное усмотрение. Поэтому многие решения, позволяющие сберечь ликвидаторов от воздействия высоких радиационных полей рождались и реализовывались прямо на месте. Освинцовывали кабины бульдозеров и салоны автобусов. Умельцы из Красноярска-26 самостоятельно изготовили в Чернобыле специальный «батискаф», который использовали при монтажных работах. Монтажник выбегал из него, быстро стропил груз и возвращался в укрытие. «За бортом» 150 рентген в час, а внутри всего 20 миллирентген – потрясающе эффективная защита!

 

Тема «чернобыльских ноу-хау» -- интересна, увлекательна, но слишком масштабна, чтобы в одном материале можно было её качественно осветить. Отмечу, что поскольку ликвидаторы проживали в совершенно разных местах, то о том, что происходило на соседних участках работ, порою даже не догадывались. Помню знакомые, к которым приехал «на корабли», рассказывали, что по слухам, планируют накрыть разрушенный реактор специальной защитной крышкой. Тогда мы еще посмеялись, прикидывая размер и вес этой крышки для имевшейся «ядерной кастрюльки».
 
Но, тем не менее, данный слух оказался правдой. На одном из заводов изготовили алюминиевый колпак, который доставили в Чернобыль. 9 июля специальная комиссия во главе с министром среднего машиностроения Славским собралась на «генеральную репетицию», чтобы убедиться в возможности реального воплощения данной операции. Вертолет не без труда оторвал конструкцию от земли, однако как только начал горизонтальное перемещение, срезался один крепеж траверсы и колпак рухнул на землю, едва не накрыв всю комиссию. В общем, от данного решения пришлось отказаться…
 

 
Вообще-то в Советском Союзе было все в порядке и с сексом, и с чувством юмора. Это ж надо было придумать назвать контору, занявшуюся управлением атомной отраслью, «министерством среднего машиностроения»!
 

 
Уроженец Макеевки, трижды герой соцтруда Ефим Павлович Славский (07.11.1898 – 28.11.1991 г) возглавлял «Минсредмаш» с 24  июля 1957 по 21 ноября 1986 года. Похоронен в Москве. Так что если гуляя по Новодевичьему кладбищу, увидите скромный памятник из серого гранита – знайте – здесь лежит легендарный глава «Минсредмаша», авторитет которого в среде представителей атомной промышленности был куда выше, чем авторитет Горбачева среди партийной номенклатуры.
 

 

Возведение объекта «Укрытие»,  не побоюсь пафосной фразы, является доказательством возможности невозможного, ибо монтаж защитного сооружения над разрушенным реактором осуществлен в неимоверно короткие сроки в беспрецедентно жестких радиационных полях.
 
И то, что достаточно просто выглядит на демонстрационных слайдах схемы возведения данного сооружения, на практике выглядело совсем иначе:
 
Итак, для захоронения разрушенного 4-го реактора ЧАЭС в конце мая 1986 года было создано УС-605 (Управление строительства № 605), начальником которого был назначен генерал-майор Е.В. Рыгалов. А все работы были проведены в семь этапов:
 
I этап – очистка, со срезкой грунта и старого покрытия, территории вокруг 4-го разрушенного блока от радиоактивных отходов с бетонированием всей территории.
II этап – возведение защитных (пионерских) стен по периметру.
III этап – выполнение разделительных стен между 4-м и 3-м блоками.
IV этап – возведение каскадной стены.
V этап – кровельное покрытие машзала.
VI этап – монтаж высотной контрфорсной стены.
VII этап – выполнение опор и монтаж покрытия реакторного блока.
 
Фото 1: Металлоконструкции «биологической» стены были смонтированы 25 июня, а в июле бетонировали первый ярус каскадной стены. Она была высотой около пяти метров и в процессе её бетонирования за нее забрасывали контейнеры со срезанным зараженным грунтом и вышедшей из строя техникой. В результате всех этих работ образовалась плита толщиной 5 метров.
 

 
Фото 2,3: Бетонирование следующих каскадных стен саркофага.
 

 

 
Фото 4,5: Подъем «самолета» (две спаренных балки Б2 собранных в единый блок-гигант весом 165 тонн). Эта конструкция имели четыре точки опоры и при установке их требовалось зафиксировать сразу, выставив по осям без каких-либо перекосов. Со второй попытки монтаж был успешно выполнен.
 

 

 
Фото 6,7,8,9,10: Балка «Мамонт» длинной 70 метров и весом в 160 тонн. Монтаж балки «Мамонт» был завершен 6 октября 1986 года, а 16 октября 1986 года она была установлена на место.
 

 

 

 

 

 
Фото 11,12. Металлоконструкции контрфорсных стен достигали длины в 50 метров. И их монтаж так же требовал ювелирного мастерства

 

 
Фото 13,14,15. Конструкции и монтаж трубного перекрытия.

 

 

 
Фото 16 Основные названия конструкций.

 
Буквально несколько слов о дозовых нагрузках строителей «Укрытия». В 2005 году во время работ по стабилизации строительных конструкций объекта величина МЭД в районе в районе восточной опоры балки "Мамонт" находилась в пределах 0,3-1,2 Р/ч; западной -- 0,4 -1,0 Р/ч, в проемах стены над кровлей машзала до 1,8 Р/ч . Это достаточное серьезные значения, представляющие значительную угрозу здоровью, но которые на пару порядков (!) ниже тех значений, которые были в 1986 году.
 
Как говорится, без комментариев.
 

Приступая к материалу, посвященному 25-ти летию объекта «Укрытие», автор стремился:
1) максимально лаконично рассказать о технических аспектах сооружения его основных строительных элементов;
2) напомнить современникам имена героев, сооружавших этот уникальный объект;
3) поговорить об уроках Чернобыля и оценках действиям ликвидаторов с позиций современных реалий.
 
По правде говоря, решение этой задачи оказалось мне не «по зубам»  в том плане, что трудно совместить несовместимое: детальный рассказ с лаконичностью текста. Хотелось, но так и не смог  выделить каких-то особо уникальных героев, так как каждый герой ликвидации последствий аварий был отдельной уникальной личностью. Это была именно командная игра коллектива ярких индивидуальностей. И было бы странно  -- рассказать об одних, ничего не рассказав от других…
 

В комментариях к первой части хороший вопрос задал Дюма  об отношении автора к изложенному в "Чернобыльской тетради" Григория Медведева. Но было бы некорректно излагать собственный взгляд в данном цикле материалов. Я, конечно, временами бываю нагл и циничен, но не настолько, чтобы примазываться к подвигу ликвидаторов с трактатом «Васисуалий Лоханкин  и его роль в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС». Так что свой субъективный взгляд на уроки Чернобыля я изложу в отдельном имхо с условным названием  «Заметки на полях «чернобыльской тетради»…
 

Кстати, многие строители «Укрытия» и современные сталкеры (работники, которые проникают внутрь объекта, ведя разведку или для обслуживания систем контроля) слово «саркофаг» не любят употреблять. Дескать, «Укрытие» -- это защитное инженерное сооружение, а не склеп.
 
Ну не знаю, не знаю. Тут с какой точки зрения посмотреть. Как ни крути, а авария 4-го реактора не на словах, а на деле похоронила судьбу самой ЧАЭС, прекрасного города Припять и десятков близлежащих сел и поселков. Под завалом обрушившихся конструкций навечно остался оператор РЦ Валера Ходемчук. Утром от полученных травм и высокой дозы радиации скончался Владимир Шашенок. А всего авария и ликвидация её последствий преждевременно свела в могилу тысячи людей…
 

 
И, конечно же, отмечая 25-летие объекта «Укрытие», было бы неправильно и несправедливо всех их не вспомнить…