Лавров допил чашку горячего кофе. Выдохнул. Тяжела была конференция... Хотелось поскорее домой. Лавров развернулся, как увидел Аделя аль-Джубейра. Министр Саудовской Аравии стоял, насупив нос, из-за чего он покрылся многочисленными складочками. Кончики рта были опущены вниз, и только верхняя губа с краю была чуть приподнята и открыла оскал белых зубов.
- На, - Адель махнул головой, попав лбом точно в переносицу Лаврова. Министр РФ попятился назад, зацепился за ножку ресторанного стола и упал на пол, повалив на себя кофе, круассаны и прочие канапэшки. Из носа текла густая темноватая кровь, очки сползли на бок.
- Дюмал, я не пойму? А? - процедил Адель сквозь зубы.
- Прости...ай..ой.., - не успел договорить Лавров, поскольку получил парочку крепких пинков с ноги по своим рёбрам.
- Шакаль поганый,  - Адель крикнул своей охране, стоящей поодаль, возле входа в просторный зал ресторана. Два амбала закрыли высокую деревянную дверь, украшенную барочными узорами. Сидя на полу, Лавров увидел, что дверь поначалу не закрывалась, после чего люди-шкафы приподняли что-то с двух сторон и отнесли в сторону. Где охрана? - подумал Лавров, - и ужаснулся... Даже не то, что его охрану убили, просто после закрытия дверей по залу неслось гулкое эхо "иа-иа". Боже мой, что они собираются делать, - веретено мрачных фантазий закрутилось в голове министра России.
- Будем ишаком ибать, - послышался ответ на вопрос. Лавров попытался резко вскочить, но тут же осел, получив точечный удар в "солнечное сплетение". Закашлявшись, он согнулся пополам.
- У меня дипломатический иммунитет. Это скандал, мы обьяим вам войну, - прохрипел Лавров.
Вместо излишних слов, он получил в раскрытый рот пластмассовый шарик, который крепился на неширокий кожаный ремень и который зачастую продавался в секс-шопах. Пары рук хаотично бегали по дергающимся ногам, стараясь снять штаны. Когда подготовка была окончена, Лаврова наклонили, неприятно заломав руки, даже лёгкий хруст послышался, а его голову быстро зажали в принесённых невесть откуда тисках.
К голой заднице подвели небольшого серого с белым животом ослика. Животное брыкалось, виляло хвостом, кричало и всячески показывало, что ему не нравится происходящее.
- Тыха, тыха, мой харёший, - Адель ласково поглаживал ишака по спине. - Эта Ахмед. Наш домашний ишак, натрэнерованый насыловать всякого рода министров. Давай, Ахмед, принюхайся.
Ахмед успокоился, склонил голову к заднице Лаврова, вдохнул носом и лизнул языком волосатое полушарие.
- Ты понравился Ахмеду, - заулыбался Адель.
Лаврова гудел, ныл, плакал, воротил задом, но судьбу свою осознавал. Ахмед аккуратно, можно сказать элегантно, стал на задние ноги, передние положил на спину Лаврова, помялся-помялся, настраивая свой срамный уд и начал грязное дело... Сколько слёз пролилось из глаз Лаврова, никто сказать не может. Но длилась процессия долго, с перерывами. Ишак падал на бок, тяжело дыша, охранники засовывали ему в рот синие таблетки, несколько минут ишак подымался на ноги и все повторялось сызнова.
Когда мучения прекратились, задница Лаврова горела огнем и сильно саднила. Ротовую затычку достали. Лавров откашлялся, сплюнул и протянул: "Что вы хотите от меня?"
- Скажи "Я люблю демократию"!
- Я люблю демократию.
- Что ж тогда у нас есть ещё один сюрприз! Встречайте, Дэвид Милибэнд.
- Hi, David, -  Адель был приветлив.
- Hi, Adel.
- Today I have a special present for you. The minister of foreign policy, Sergei Lavrov. I think he diserves a little humiliation for the 2008 negotiation's conflict.
- Oh, of course. Some golden shower for democracy.
Дэвид подошёл к лицу Лаврова и спросил со злобой в голосе: "Помнишь меня, сучонок? Ты спросил: "Who are you to fucking lecture me?" Ты забыл меня, но я вернулся с подготовленным ответом". Дэвид расстегнул ширинку и достал причинное место прямо перед лицом министра. "Отведай-ка демократии". Жёлтая струя ударила по сломанным очкам.
"Русские не сдаются", - Лавров отплевывался от заливающей рот мочи.
Дэвид закатил глаза и вторил: "Скажи " Я люблю демократию", скажи "Я люблю международное право".
Моча смывала кровь с лица Лаврова. Из его рта тихонько звучала песня:
С чего начинается Родина?
С картинки в твоём букваре,
С хороших и верных товарищей,
.................................................
Владимир Владимирович пил. Много и долго. Нахмурено было лицо государево. Унижен он был, ведь так оскорбить министра иностранных дел великой страны - это плевок лично ему в лицо и России. Опосля сидел на кожаном кресле и обнимал бронзовую уменьшенную копию "Родины-матери". Поглаживал ее меч и слезы тихо текли по лицу. На большой плазме застыло искривлённые лицо Лаврова, полное бесконечной грусти, в жёлтых и красных потеках.